Serge Bazilic - хроники пикирующего эпикурейца

У Дриса был Эрик Сати, у Тома Брауна - Дебюсси. Браун - прекрасный сказочник. Обожаю его показы. Хотел бы снимать такие образы. Хотя, наверное, съёмки в таком стиле прочно застолбил за собой Тим Уокер - особенно после его последнего "Пирелли". Я не специалист, но по результатам парижской недели мне показалось, что третье тысячелетие к своему третьему десятилетию наконец-то нашло свой стиль. Первые два десятилетия оно бунтовало и о трицало, отказывалось и кромсало. А теперь, наконец-то начало создавать. Наконец-то люди сняли с себя безразмерные бомжацкие лохмотья и вернулись к красоте. Красота получилась свежей. Не похожей на красоту прошлого, но при этом не менее настоящей. Из всего, что я посмотрел, кажется, этого ещё не понял только Слиман. Но я давно чувствую, что он интересует меня в основном как фотограф. Сильнее всех зацепили Дрис, Бальман и Пако Рабанн. Демна сделал очень мощный показ для Баленсиаги, но не в плане одежды, а в плане постановки. Новую красоту

Странные картинки появляются в моей голове при слове “девяностые”. Крымский (или флоридский?) пляж, короткие шорты на моих загорелых ногах, Джеймс Хедли Чейз и песни Криса Ри в плеере AIWA. Мне 15. Плеер появился позже, но сейчас это не важно. Если я начну подключать логику и напоминать себе, какие события происходили со мной в то время, картина будет совсем другой, но мне не хочется её менять. В 1992 мне было 15 лет. В 1997 - 20. Мир, как всегда, с чем-то боролся, к чему-то  не мог привыкнуть, против чего-то протестовал, а от чего-то кайфовал и старался не замечать остального. Мир пытался вжиться в наступающую неумолимо цифровую эру. Беззаботность заканчивалась вместе со всепроникающим потоком информации. Или это была моя личная беззаботность? Девяностые - мой “Sweet Summer Day”, как пел Крис Ри. Состояние, которое потом возвращалось только на доли секунд, благодаря внезапным вспышкам памяти - в основном визуальной и тактильной. USA. Daytona Beach, Florida. 1997. © Constantin

Знаете, почему, на Кристиане Скотте всегда столько золота? Просто всё, к чему он приложит свою трубу (музыкальный инструмент я имею в виду), в золото превращается. И свежий, ещё дымящийся жарким африканским дымом альбом "Ancestral Recall" тому подтверждение. Скотт невероятен. Он либо придумал абсолютно новую музыку, либо стал для меня транслятором музыки, которую придумал кто-то, кого я не знаю. Трудно определённо сказать что это. Это новый опыт слушания. Это новое адское варево , которое, наверное, в наше время смешивал бы и Майлз, будь он жив. Ну или причмокивал и говорил бы, прослушав этот альбом, что Скотт "играет на отрыв". Там и этника, и электроника, и хип-хоп. Казалось бы, так можно описать и любой из последних альбомов Гласпера. Но у Скотта свой путь. Он создаёт многослойный цветной коллаж с вздымающейся пылью африканских трущоб и лоском нью-йоркских небоскрёюов. Там и морзянка сэмплов, которой, кажется, сама электроника взывает о помощи - настольк